О чем весь город говорит - Страница 39

– Не понимаю, как можно так фальшивить, – поделилась она с мужем. – Джон Филип Суза, поди, переворачивается в гробу.

К счастью, никто из публики, пожиравшей глазами марширующих степисточек, фальши не замечал. Вот уж картинка! Двадцать четыре девушки в коротких ярко-голубых платьицах, расшитых блестками, и белых сапожках с бахромой высоко вскидывали коленки, жонглируя жезлами. От такого зрелища у парней перехватывало дух и даже у стариков екало сердце.

Дикси Кахилл вышагивала рядом с колонной своих воспитанниц, надзирая за ровностью строя. Гленн Уоррен управлял трактором, тащившим платформу с живой картиной «Вашингтон переправляется через Делавер», а его сын Мэкки с ведром и лопатой в руках замыкал шествие, прибирая за животными, которые участвовали в параде: двумя козами, четырьмя пони и всем поголовьем коров, свиней и овец, числившимся за юношеским клубом и ныне украшенным красными, белыми и синими лентами.

Свои платформы представили волонтерский «Клуб львов», ассоциации «Ротари» и «Оптимисты» и Торговая палата. На одном краю самой большой платформы в двести футов Хейзл Гуднайт, одетая как Бетси Росс, сидела в кресле и шила первый национальный флаг, в центре стоял Дядя Сэм, а в конце передвижного подиума высилась Ида Дженкинс в образе статуи Свободы. Следом две разряженные собаки везли декорированные детские коляски.

После шествия все отправились на грандиозный пикник, устроенный в школьном дворе. Обитатели «Тихих лугов» слышали крики и смех детей, гонявшихся друг за другом, удары биты по мячу в праздничном бейсбольном матче. Но гвоздь программы еще ждал своей очереди. Когда стемнело, небо озарилось яркими розовыми, белыми, красными и зелеными всполохами, водопадом устремлявшимися к земле и на лету исчезавшими. Каждый новый залп мощнее и цветистее предыдущего – россыпи золота, серебра и пурпура.

И вот сногсшибательный финал. Бах! Бах! Бах! Бах! Потом бабах! – и десяток зарядов расцветил небо одновременно. Все они постепенно угасли, осталось лишь огненное изображение американского флага. Вау!

Но вот все закончилось. Было уже поздно, радостная усталость переполняла обитателей холма, включая и тех живых, кто пришел на кладбище и, расстелив покрывала, с лучшей обзорной точки наблюдал за салютом.

Мэкки Уоррен и Норма тоже были на холме. Но парня занимал не фейерверк, а нечто другое, к чему он долго готовился. Перед финальным залпом Мэкки что-то достал из кармана и протянул подруге:

– Ты выйдешь за меня?

За грохотом салюта он не расслышал ответа, но взгляд ее определенно говорил «да».

Счастливое время

1950-й стал хорошим годом для Элмвуд-Спрингс. Почти каждый житель обзавелся телевизором «Моторола» или «Сильвания», которые теперь продавались в магазине Гленна Уоррена. Все дети обожали кукольных персонажей Хауди Дуди и Буффало Боба. Мерл Уилер подсел на борцовские схватки Красавца Джорджа, а жена его Вербена – на шоу комика Либерале. И конечно, все смотрели программы с уморительным Дядюшкой Милти.

– Нет ничего смешнее мужика в женском платье, – говорила Тотт Вутен.

Теперь почти все американские дети на завтрак ели хлопья. Иначе не вырастешь и не станешь бейсбольной или футбольной звездой. А на десерт непременно мороженое. Но для завтрака с хлопьями и мороженого требуется молоко, молоко и еще раз молоко. Что весьма вдохновляло местных молочных фермеров.

Супруги Свенсен, пребывавшие в неиссякаемом восторге от дочки, решили сделать что-нибудь хорошее для города. И тогда Андер нанял ландшафтного архитектора, который распланировал чудесный парк с небольшим прудом, дорожками, скамейками, фонтаном и фонарями. В честь своего друга и наставника Андер назвал его Мемориальным парком Лордора Нордстрёма.

Городская женская команда по боулингу стала чемпионом округа. Над входом кинотеатра появился новенький кондиционер, и теперь даже в самые жаркие и душные дни на сеансах царила полярная стужа. Из зрительских ртов шел парок, а продавщица, в холле торговавшая сластями, надевала перчатки и заматывалась шарфом. Одна мамаша жаловалась, что сынок ее, целый день смотревший кино, домой вернулся с посиневшими губами.

Тем летом народ почему-то валом валил в кинотеатр, и горячий попкорн, «Сахарные малышки», изюм в шоколаде, арахис, тянучки «Вкуснотища» и мятные карамельки шли нарасхват.

Родители тряслись над маленькой Ханной Мари, но сама она еще не поняла, что не такая, как все, и не может говорить. Очень дружелюбная, девочка обожала с мамой ходить в гости. Она была всеобщей любимицей. Стоило раскинуть руки, и она кидалась тебе в объятья. Все торговцы угощали ее конфетами, а Герта Нордстрём – разнообразной выпечкой. Улыбка ее всех покоряла. Но вскоре Беатрис попросила не давать девочке сладкого.

– Лидер так закармливает дочку мороженым, – пожаловалась она Герте, – что к двенадцати годам у нее не останется ни одного целого зуба.

Бедная Тотт

1951

По воскресным утрам обитатели «Тихих лугов» наслаждались разноголосым перезвоном четырех городских церквей. В остальное время на холме царили тишь и покой, изредка нарушаемые газонокосилкой.

А вот в доме Тотт Вутен, что на Первой Северной авеню, 12 августа было отнюдь не спокойно.

Наверное, в каждом городе найдется такой человек, кому всегда ужасно не везет. В Элмвуд-Спрингс эта доля выпала бедняге Тотт Вутен. Из-за нехватки денег в семье она начала работать в шестнадцать лет, на заднем крыльце дома устроив парикмахерскую. Отец ее был горький пьяница, и надо же такому случиться, муж тоже оказался алкоголиком. Джеймс Дуэйн Вутен квасил по-черному, из-за чего сменил кучу работ.